Россия в Святой Земле. Документы и материалы (рецензия)

Игнатьев А.В. Россия в Святой Земле. Документы и материалы // Вопросы истории. 2002. № 5. C. 165-168.

М. «Международные отношения». 2000. Т. 1, 742 с.; т. 2, 662 с.

К 2000-летнему юбилею христианства вышел в свет большой и интересный труд, впервые в отечественной историографии всесторонне осветивший историю российского политического, духовного и гуманитарного присутствия в Палестине со времен Древней Руси до наших дней. Документы в подавляющем большинстве случаев публикуются впервые. В книгу вошли документальные обзоры, несколько аналитических статей, и обширные комментарии, а также некоторые ранее не публиковавшиеся материалы и ценные приложения. Издание богато иллюстрировано.

Составление двухтомника, подготовка текста, вступительная статья, приложения и комментарии, общая редакция принадлежат старшему научному сотруднику Института российской истории РАН кандидату философских наук Н. Н. Лисовому, известному своими работами по истории Святой Земли и русско-палестинских связей [1] . Инициативу и доброе заинтересованное отношение проявил Историко- дипломатический департамент МИДа, директор которого П. В. Стегний предпослал сборнику содержательное историко- дипломатическое введение — о российском консульском представительстве на Ближнем Востоке.

Как отмечает Лисовой, история русского присутствия в Палестине до сих пор исследована недостаточно. Богатые архивные материалы наших хранилищ за последние десятилетия почти не использовались. Для светских историков тема выглядела, очевидно, слишком церковно, для церковных, напротив, чересчур светской. К тому же ни те, ни другие не были свободны от определенных догм и клише. Составитель не претендует на исчерпывающий характер издания и подчеркивает, что это только начало большой работы. Тем не менее двухтомник позволяет составить достаточно объемную общую картину усилий, направленных на укрепление русского влияния в этом районе и на достигнутые результаты.

Лисовой прослеживает основные исторические этапы отношений России со странами Ближнего Востока, начиная с эпохи «калик перехожих» и первых древнерусских «хождений». Подробнее анализируются различные аспекты российского проникновения в пределы Иерусалимского и Антиохийского патриархатов в конце XVIII — начале XX вв. (когда Палестина, как и Ливан и Сирия входили в состав Османской империи).

В целях более наглядной периодизации российского присутствия автор вводит проблемно-хронологические, именные обозначения того или иного «проекта», определявшего характер и главное содержание соответствующего периода. Это вполне оправдано. Так, «проект Нессельроде» 1840-х гг., разумеется, отличается качественно не только в собственно внешнеполитическом (до и после Крымской войны), но и в социально-экономическом плане от пришедшего ему на смену из недр «партии Мраморного дворца» «проекта Мансурова» 1850-1860-х гг., для которого характерна откровенно декларированная и отвечающая эпохе реформ ориентация «не на политические, но на спекулятивно-коммерческие» методы проникновения. Это изменяло не только дипломатическую концепцию, но и весь «колорит» русского дела на Востоке.

Подобная «проектная» периодизация чревата порой и определенными сложностями, когда, например, вполне справедливо выделяемый автором «проект Антонина», один из ключевых в истории Русской Палестины, накладывается хронологически на еще не завершившийся «проект Мансурова» и на начавшийся — с созданием Православного палестинского общества в 1882 г. — «проект Хитрово». Кстати, Лисовой в последнем случае недостаточно, на наш взгляд, обосновал, почему всю многогранную деятельность Императорского православного палестинского общества (ИППО) можно обозначить как проект именно В. Н. Хитрово.

Документальный корпус первого тома составлен в порядке возникновения соответствующих учреждений и структур: материалы русского консульства (с 1891 г. генконсульства), созданного в Иерусалиме в 1858г., Палестинского комитета (с 1859 г.) и Палестинской комиссии при Азиатском департаменте МИД (1864-1889 гг.), наконец, ИППО (с 1889г.) (1882-1917 гг.). В том же хронологическом порядке даны документы по истории основных архитектурно-строительных мероприятий Общества на Святой Земле.

Второй том полностью посвящен истории Русской духовной миссии (РДМ) в Иерусалиме (1847-1917гг.). Он подразделяется на две части. В первой представлены документы, вторую составили две крупные, впервые вводимые в научный оборот монографические работы историков-палестиноведов Хитрово и А. А. Дмитриевского, а также большие фрагменты неопубликованного дневника самого знаменитого из начальников РДМ архимандрита Антонина (Капустина). Автор умело ориентируется в обильном архивном материале и использует его весьма экономно. В документы, отнесенные к каждому из тематических разделов, включены наиболее ранние по времени, что позволяет проследить историю возникновения учреждения или объекта и итоги их деятельности.

Внутри разделов отражены — по возможности — разнообразные аспекты жизни русской колонии: имущественно-правовой статус российских владений (кушаны, купчие и т. п.), археологические и архитектурные дискуссии, социальные характеристики.

Известную стереоскопичность придает материалам книги еще один используемый автором прием — личностная определенность тех или иных подборок документов. Рассказ о церкви Марии Магдалины строится преимущественно на переписке Антонина с помощником председателя ИППО М. П. Степановым, история Сергиевского подворья — на переписке Д.Д. Смышляева и В. Н. Хитрово. Перед читателем предстает своеобразный эпистолярный портрет исторических деятелей Русской Палестины.

Русское присутствие в Палестине и Сирии являлось результатом не всегда единодушного взаимодействия государства, церкви и «народной дипломатии» (паломничества). Ведущую роль играло государство, что объяснялось его преобладанием в жизни страны, особым характером взаимоотношений с церковью, малоразвитостью гражданских прав населения. Посольство князя Владимира в Иерусалиме (1001 г.) предшествовало появлению там «первопаломников» — игуменов Варлаама (1062 г.) и Даниила (1106-1107 гг.). Учреждение русских консульств на Ближнем Востоке (с конца XVIII в.) предваряло основание РДМ (1847 г.), а сама эта миссия находилась в двойном подчинении — Святейшего Синода и Министерства иностранных дел. Палестинский комитет (1859-1864 гг.) носил в известном смысле надправительственный характер, ибо возглавлялся братом царя, генерал-адмиралом (то есть главой военно- морского ведомства) великим князем Константином Николаевичем, а сменившая его Палестинская комиссия (1864-1889гг.) состояла при Азиатском департаменте МИД. ИППО, основанное в 1882 г., на протяжении всей своей истории пользовалось поддержкой, в т.ч. непосредственно финансовой, императорской фамилии и правящих сфер. Достаточно сказать, что возглавляли Общество в дореволюционный период сначала брат Александра III, великий князь Сергий Александрович, а после смерти последнего его вдова великая княгиня Елизавета Федоровна. В числе почетных членов Общества мы видим в различные годы практически всех председателей Совета министров России (С. Ю. Витте, П. А. Столыпин, В. Н. Коковцев, И. Л. Горемыкин, Б. В. Штюрмер), обер-прокуроров Св. Синода (К. П. Победоносцев, П. П. Извольский, В. К. Саблер), представителей МИД, сенаторов, членов Государственного совета. Определенную роль в истории русского проникновения на Ближний Восток играли, конечно, и предпринимательские интересы. Русское общество пароходства и торговли (РОПИТ), созданное в 1856 г., не только осуществляло рейсы для паломников из Одессы в Яффу, но и, по утверждению уже упоминавшегося Мансурова, «интересы нашего правительства на Востоке совпадали в видами РОПИТ, и сие последнее может служить лучшим и вернейшим оружием для исполнения того, что требуют достоинство и польза Русской Церкви» (т. 1, с. 24).

Документы и материалы сборника свидетельствуют, что ни у правительства императорской России, ни у руководства СССР на протяжении всего рассматриваемого периода не было каких-либо колониалистских планов в отношении Сирии и Палестины. Аннексионистские притязания царизма даже в годы первой мировой войны не простирались далее Черноморских проливов, а советское правительство после второй мировой войны не имело более далеких замыслов, нежели попытка создания под эгидой Москвы системы «общеправославного единства» с приданием Московской патриархии титула «Вселенской» (там же, с. 33).

Из сказанного не следует, что мотивы российского правительства на Ближнем Востоке были только гуманными, духовными. Оно, как и другие великие державы, руководствовалось соображениями престижа, расширения своего влияния в регионе, сохранения геостратегических паритетов.

Правительство России и МИД, в частности, вели в Палестине весьма осторожную политику. Это объяснялось чрезвычайной сложностью, порой деликатностью ситуации. Приходилось иметь дело с соперничеством других христианских держав, поликонфессиональностью самого региона, непростыми отношениями с греческой Константинопольской и Армяно- григорианской церквами, с восточными патриархами. Проведение общей линии порой осложняли расхождения между государственными и церковными структурами самой России. Раскол Русской православной церкви до сих пор сказывается самым печальным образом на судьбе российского наследия в Палестине.

Влияние России в Палестине серьезно зависело от состояния русско-турецких отношений и от отношений Османской империи с другими великими державами. И все же в начале XX в. Россия обрела здесь достаточно прочные позиции. Собственность только ИППО оценивалась в 2 млн. руб., а его смета составляла 400 тыс. руб. в год. России принадлежало на Ближнем Востоке более 70 земельных участков, 6 храмов, 2 монастыря, 11 подворий, способных вместить до 10 тыс. паломников, больница, 6 лечебниц, 113 школ, училищ и учительских семинарий с 11 тыс. учащихся. Только за первые 25 лет существования ИППО было выпущено 347 различного рода изданий по палестиноведению. «Православный Палестинский сборник», главный научный орган Общества, пользовался и ныне пользуется заслуженным авторитетом в мировой ориенталистике (до революции вышло 63 выпуска, в настоящее время готовится к печати юбилейный 100-й сборник).

Число русских паломников в Святую Землю неуклонно возрастало. Если в конце XVIII — начале XIX вв. оно составляло до 200 чел., а в середине XIX в. — 500-800 чел. в год, то к 1914 г. — до 10 тыс. ежегодно. Подворья Палестинского общества в Иерусалиме могли при этом вместить одновременно (к празднику Пасхи) около 6 тыс. человек.

Укрепление и развитие русского влияния в Палестине требовало не только организованной энергии, но и финансовых затрат. Значительную часть брало на себя государство. Со времен «великих Иванов» восточные патриархи слали в Русское государство посольства, а то и приезжали сами «за милостыней», что позволяло в той или ной мере использовать их в интересах Москвы. С 1725 г. в смете Святейшего Синода появляются отдельной строкой «палестинские штаты». Ассигновались государственные средства на поддержание как РДМ, так и Палестинского общества. В 1912г. Думой был принят закон о государственном финансировании школьных учреждений ИППО в Сирии, аналогичный законопроект готовился и в отношении школ в Палестине (там же, с. 381). И все же большая часть средств поступала от частных пожертвований — прежде всего, так называемых «палестинских сборов», проводившихся в Вербное воскресенье по всем храмам и монастырям России. По подсчетам секретаря ИППО Хитрово, в каждом рубле доходов Общества в начале XX в. 70 коп. составляли добровольные пожертвования (с. 30).

Таким образом, анализируя главные факторы создания и укрепления Русской Палестины, вообще русского присутствия в Святой Земле и на Ближнем Востоке, следует выделить прежде всего ведущую роль государственных структур, но учитывая при этом опору на народные религиозные чувства. Этот феномен безусловно заслуживает дальнейшего изучения.

К числу недостатков издания следует, пожалуй, отнести преимущественное внимание составителей к сюжетам имущественно-правовым и историко-хозяйственным. Вполне ясна «сверхзадача» — обеспечить в первую очередь документально-источниковую базу для продолжения дипломатических и юридических усилий по возвращению России и Русской церкви конкретных объектов русского наследия в Святой Земле. В этом плане трудно переоценить значение публикуемых документов и составленного Лисовым «Сводного каталога российских недвижимостей» (приложение к т. 1). Хочу все же отметить, что и другие сферы русского культурного и гуманитарного присутствия (медицинское, школьное дело) могли бы быть представлены более выпукло.

Примечания

1. ЛИСОВОЙ Н.Н. Ключи к Вифлеему. — Православный Палестинский Сборник. Вып. 31(94), 1992; его же. Русская Духовная Миссия в Иерусалиме: история и наследие. — Богословские труды. Сб. 35. 1998; его же. Храмы Русской Палестины. — Россия и Святая Земля. Страницы истории. М. 1999; его же. Приди и виждь: свидетельства Бога на земле. М. 2000.